Жизнь прожить – не поле перейти. Книга 1 - Владимир Лиштванов

Ефим вошел в комнату. Сестра Фрося слыша, что старший брат приехал домой, уже поставила на стол миску окрошки с квасом.

Мать у них умерла, когда Ефиму едва исполнилось четырнадцать, и теперь за хозяйку в доме хлопотала сестра. Ефим сел за стол, взял деревянную ложку и стал степенно есть, а насытившись, отправился спать.

Встав спозаранку, Ефим застал Ивана, среднего брата, за сборами на призывной пункт. Собравшись, братья вышли на улицу, и завернули к околице, направляясь в село Износково.

Вскоре их нагнало ещё с десяток односельчан, вызванных на мобилизацию. Идти сразу стало веселей и дорога, показалась не такой длинной.

Около призывного пункта уже столпилось много молодых и не очень крестьян из ближайших сёл и деревень. Стоял монотонный гул голосов, вносящий тревогу и неопределённость.

Время тянулось томительно долго, но вот вышел молодой фельдфебель и стал по списку выкликать по одному из прибывших крестьян и уводить в помещение.

Ефим предложил Ивану, что он пойдёт в армию вместо брата. Иван немного поколебался, но потом согласился.

Когда выкликнули Ивана, Ефим обратился к фельдфебелю:

– Господин фельдфебель, я хотел бы узнать, нельзя ли меня призвать в армию вместо среднего брата?

– Это надо спросить у господина прапорщика.

– А как это сделать?

– Следуй за мной, – сказал фельдфебель и вошел внутрь помещения.

Ефим пошел за ним. Вскоре они подошли к двери нужного кабинета.

– Жди меня тут, – властно проговорил фельдфебель и вошел в комнату.

Через несколько минут он вышел и небрежно проронил:

– Проходи.

Ефим неуверенно зашёл. Посредине кабинета стоял стол, за ним сидел прапорщик, листающий какие – то бумаги.

– Фамилия? – грозно проговорил прапорщик.

– Ливанов, – ответил Ефим.

– Иван?

– Ни как нет, Ефим.

– Зачем пришёл?

– Ваше благородие, я хотел бы пойти в армию вместо среднего брата Ивана, а то срам получается: старший брат будет на печке сидеть, а средний будет воевать.

– А ты что, старший из сыновей в семье?

– Так точно ваше благородие.

– Старших сыновей из семей мы пока не призываем.

– Вот и я говорю, что не справедливо так. Идёт война с ворогом, она может скоро закончиться, а я на неё не попаду.

– Не бойся, на твой век хватит. Но если желаешь, – немного подумав, сказал прапорщик, – можешь идти воевать вместо брата.

– При много вам благодарен, ваше благородие.

– Фельдфебель! Сделай замену в списках! Скажешь в канцелярии, что это я приказал, – скомандовал прапорщик явившемуся на зов фельдфебелю.

После выполнения всех формальностей, Ефим остался на призывном пункте, а Иван отправился домой.

Поздно вечером, после освидетельствования врачами, всех мобилизованных построили в четыре шеренги, и повели на железнодорожную станцию, где уже стоял пустой состав.

Новобранцев оказалось много, и вагоны были заполнены полностью. После того, как все погрузились, воинский эшелон простоял ещё некоторое время и только затем, как бы с неохотой, медленно тронулся в путь. Всё убыстряя и убыстряя с каждой минутой ход, унося Ефима и всех остальных от отчего дома, от родных и близких, в неведомую суровую даль.

Несколько часов Ефим с новыми товарищами трясся в прокуренном вагоне, а потом они прибыли на большую железнодорожную станцию губернского города Курска.

Их высадили из эшелона и расположили в казармах запасного полка, где предстояло освоить первые навыки военного искусства.

На следующее утро всех новобранцев распределили по ротам и взводам. Ефим попал во взвод вместе с Фроловым Митрофаном, которому так и не удалось отвильнуть от призыва. Митрофан был крайне удручён таким событием, но делать было нечего и он, старался подчиниться судьбе. Остальные односельчане попали в другие роты и взвода.

В тот же день новобранцев начали обучать построению, маршировке и винтовочным приёмам.

Особенно тяжело им доставалось на маршировке. Не все могли, с первого раза четко выполнять полученные приказы и это, приводило в бешенство взводного.

– Что ты как брюхатая баба раскорячился, ядрён твою кудель! – зло распекал он нерадивого новобранца, – я тебе чётко подал команду! А ты что творишь?

Новобранец хлопал глазами, краснел, как девица и потупившись, молчал от смущения.

Но особенно доставалось Филиппу Курочкину, по прозвищу «Курица», из соседней деревни. Он был очень невнимательным и когда командовали налево, он поворачивался направо, а когда же была команда направо, он поворачивался налево.

– Что ты, деревня, ядрён твою кудель, не знаешь где право, а где лево? – орал, сильно покраснев от натуги, взводный, – Где у тебя левая рука?

– Туточки, – говорил Курица и показывал правую руку.

– Какая ж она левая рука, ядрён твою кудель, – ещё пуще злился взводный, – это правая рука, а левая другая.

– Виноват, – огорчённо говорил Курица.

– Эх ты, деревня, привяжи к правой руке сено, а к левой – солому и вспоминай о них, когда будешь слышать соответствующие команды.

Но это мало помогло Курице, и он продолжал путать, лево и право.

Много нареканий получали новобранцы при изучении рукопашного боя при штыковой атаке.

Приёмы владения штыком они оттачивали на соломенных чучелах и опять, доставалось от взводного Курице, который никак не мог проткнуть чучело штыком.

– Ну, как ты колешь, как колешь, ядрён твою кудель, – орал взводный, – Чё, ты с ним возишься, как с писаной торбой? Это ж не писаная торба, и не баба, с которой ты собрался якшаться, а твой враг! Если не ты первый его заколешь, то он тебя заколет и, можно будет отпевать тебя, а тебе надобно живым остаться, чтобы дальше воевать с ворогом.

– Виноват, – повторял Курица всякий раз и вскоре снова допускал оплошности.

У Ефима тоже не всё сразу получалось. Как и многим, ему иногда доставалось от взводного, но Ефим старался добросовестно постигать воинские премудрости и вскоре преуспел в этом.

Учёба шла своим чередом, неделя сменялась неделею и наконец, настал день, когда новобранцы присягнули Царю – батюшке и стали солдатами Русской Армии.

После этого учеба продолжилась в усиленном темпе.

Лишь в середине сентября им сообщили, что они направляются на фронт в действующую армию.

В назначенное время их подняли по тревоге, построили повзводно, и повели на железнодорожную станцию.

На путях уже поджидал воинский эшелон. Их взвод и ещё несколько взводов роты поместили в один вагон, вскоре погрузились в эшелон и все остальные.

Состав постоял ещё некоторое время, как бы прощаясь с мирной жизнью тылового города, стараясь надолго запомнить, эти последние картины мира, и медленно двинулся на запад, на войну.

Глава третья

Известие о начале войны Григорий Иванович Михалёв, купец первой гильдии, получил из газеты. В ней сообщалось, что в шесть часов вечера 18 июля 1914 года германский посол граф Пурталес посетил в Санкт-Петербурге министра иностранных дел С. Д. Сазонова и сообщил, что по решению его правительства с полуночи Германия находится в состоянии войны с Российской империей.

Эта новость сильно встревожила, Григория Ивановича.

Он грузно сел в кресло и задумался. Начало войны может много изменить не только в его судьбе, в судьбе близких, но и в судьбе всей империи.

Спустя час, как Григорий Иванович прочёл эту новость, приехал его друг и компаньон Филиппов Фрол Афанасьевич, держа в руке свежий номер газеты.

– Григорий Иванович, – начал уже с порога взволнованный Фрол Афанасьевич, – ты читал свежий номер газеты? Война началась!

– Да, читал, – ответил Григорий Иванович.

– Ну и что ты скажешь на это?

– А что сказать? Война уже давно зрела в Европе, но я не ожидал, что она начнётся так скоро.

– Я тоже. Но это даже хорошо, что мы будем воевать с Германией. Давно пора приструнить их! А то, поди ж, всюду у нас немцы. Куда ни кинь, на немца попадешь. В промышленности – немцы, в торговле – немцы, я уж не говорю о медицине и образовании, где их собралась тьма тьмущая, хоть пруд ими пруди.

– Ты совершенно прав! Это ж слыханное ли дело? Германия завладела почти половиной нашей торговли. Прав социалист – революционер Огановский, говоря, что Россия принимает черты германской колонии.

– Ну, это он, пожалуй, сильно сгустил краски.

– В том-то и дело, что не сгустил. Вон и в резолюции Союза южных российских экспертов указывается, что Россия должна освободить себя от экономической зависимости от Германии, которая унижает её как великую державу.

– Я что-то не слышал об этой резолюции.

– Как же, как же, о ней писали в «Биржевых ведомостях» ещё в марте сего года.

– Значит, я пропустил это сообщение. Но что же теперь будет?